Она продолжает говорить о предстоящей поездке в Израиль, о том, что Измайлов заплатил ей приличную сумму денег за информацию обо мне, но я не слушаю её. В голове набатом стучит: «Ева беременна. Беременна. Беременна». От меня беременна. Маленький испуганный мотылёк.

— Надеюсь, ты не обидишь её как обидел когда-то меня, — произносит Ира, поправляя свои светлые локоны. — И защитишь, если это понадобиться.

— Убирайся, — отвечаю ей хриплым голосом. — Убирайся отсюда прочь.

Мне хочется размазать Иру по стенке за то, что втянула младшую сестру во все свои грязные игры. За то, что заставила меня поверить, будто Ева нуждается в свободе и жизни без меня. Хочется скрутить её тонкую шею и никогда об этом не жалеть, но я понимаю, что это расстроит мою жену, поэтому просто отпускаю кающуюся суку восвояси, оставшись в кабинете в одиночестве.

— Валерия Алексеевна, меня сегодня не будет, — выхожу спустя несколько минут с твёрдым намерением отправиться к Еве.

Мне хочется кричать и крушить всё вокруг с одним-единственным вопросом: "Почему?". Почему мне не сказала, ведь я имею право знать?

— Но сегодня же встреча с Павловским, — блеет помощница.

— Перенеси.

— Мы уже в третий раз переносим, — отвечает мне в спину Валерия, но я её уже не слышу.

Направляюсь на выход из офиса, где меня ждёт автомобиль. Сажусь на кожаные кресла, достаю телефон и встречаюсь взглядами в зеркале заднего вида с водителем.

— Руслан Тимурович, у нас плохие новости… — начинает он.

— Не медли, Паша!

— Миша Соколов и его люди перехватили охранников Вашей жены и увезли её с парковки у торгового центра, — отчитывается водитель.

— Блядь! Куда? Куда он, мать твою, её увез?! — не контролируя себя хватаю парня за ворот рубашки.

Я приказал своим парням глаз с неё не спускать, несмотря на то, что от себя отпустил. Понимал, что сейчас не время расслабляться, усилил охрану, оставил у её дома нескольких ребят.

Когда партию с грузом перехватила полиция по указке Измайлова мне пришлось выложить крупную сумму денег для того, чтобы дело замяли, а товар — вернули. Товар двигался из города Н. — территории которая принадлежала Мише Соколову, в город Р., который курировал я. До этого момента мы мирно сосуществовали, но похоже он решил развязать между нами войну, раз посмел тронуть мою беременную жену.

— В сторону дачных участков уехали, — отвечает побледневший водитель. — Наши ребята сейчас установят точное местоположение, и мы…

— Собирай всех наших, Паша. Намечается кровавая резня, потому что я не прощаю, когда трогают то, что мне дорого.

Глава 41

В доме, куда меня привезли, холодно и сыро. Я кутаюсь в плед, который выдали мои похитители и пытаюсь уснуть, чтобы не видеть и не чувствовать тот кошмар, который со мной происходит. В голове как назло всплывает рассказ Иры, где похитители пускали её по кругу. Пользовались ею, издевались, насиловали. Я начинаю мелко дрожать, представляя, что такое могут сделать и со мной. И волнуюсь больше не о себе, а о ребёнке, который не должен чувствовать боль и страх.

За дверью слышатся тяжелые шаги. Я тут же открываю глаза и настораживаюсь. Зря я надеялась на то, что в таких условиях смогу поспать. Шаги утихают возле двери комнаты, в которой я нахожусь, и от этого становится ещё страшнее. Что со мной будет? Неужели тоже тронут?

Щелчок замка, скрип открываемой двери. На пороге показывается Михаил.

— Отдыхаешь? — спрашивает с издевкой.

Я тут же сажусь на кровати и продолжаю кутаться в плед. Зубы стучат от холода, а сердце в грудной клетке кажется вот-вот разорвётся от страха и лопнет.

— Что Вам от меня нужно?

— От тебя — ничего, — произносит Михаил. — Мужа твоего ждём, с деньгами, за сорванные сроки поставки товара. Как только он приедет — ты свободна. Ну, если ты конечно не передумаешь и не захочешь остаться со мной, Ева.

Его болотные глаза быстро шарят по моему телу. Усмешка делается ещё шире и мне становится не по себе. Не зря он не понравился мне с первого взгляда.

— Я дождусь Руслана, — отвечаю ему, как можно спокойнее.

Выбираю тактику послушной девочки, чтобы не нарваться на злость и агрессию с его стороны. Я могла бы истерить, кричать, пытаться сбежать, да только это не помогло бы, а может даже ещё больше навредило бы мне.

— Слишком хорош в постели, чтобы от него отказаться? — не отступает Михаил.

Вальяжной походкой он надвигается к кровати, где я сижу. Взгляд самодовольный и дерзкий, он явно дает мне понять, что я — жертва, а он здесь хозяин положения и от моего поведения будет зависеть дальнейшая судьба меня и будущего ребёнка.

Пружинит кровать. Михаил опускается рядом со мной. В ноздри проникает запах резкого парфюма, который вызывает у меня легкую тошноту, и чтобы не выдать своего отвращения к нему, я отворачиваю от него голову.

— Не Ваше дело, — произношу, сцепив зубы.

Резко вздрагиваю, когда холодная рука Михаила касается моей щеки. Он плавно поворачивает моё лицо к себе. Так, чтобы я смотрела ему в глаза. Его пальцы неторопливо гладят мою кожу на лице, дразнят, испытывают терпение. Могу только представить сколько ненависти он читает в моих глазах. Мысленно молюсь только о том, чтобы Руслан меня простил и скорее нашел. Чтобы не бросил на произвол судьбы.

— Не надо, — в уголках глаз собираются слёзы, и я едва сдерживаю себя, чтобы не начать рыдать в голос.

— Почему, Ева? — произносит Михаил слащавым голосом. — Разве я не нравлюсь тебе?

Отрицательно мотаю головой, чувствуя, как слёзы обжигают кожу. Они катятся крупными горошинами по моему лицу и стекают на футболку, оставляя там мокрые следы. Столько отвращения никогда в своей жизни я не испытывала.

Внезапно дверь в комнату отворяется и на пороге показывается молоденький паренёк в кожаной куртке и чёрных джинсах. Заметив Михаила рядом со мной тут же отшатывается и пугается.

— Простите, я не знал…

— Стучать не учили? — рычит Соколов.

— Простите, — ещё раз произносит парень, продолжая стоять на пороге комнаты.

— Что у тебя?

— Там информация поступила по поводу… Куратова, — он тут же осекается и выжидает реакцию хозяина.

Моё сердце болезненно сжимается от упоминания фамилии, которую ношу теперь я сама. Руслан уже знает о том, что меня похитили? Сможет ли помочь… ещё раз?

— Иду, — бросает ему Соколов и тут же поднимается с места.

Едва они оставляют меня одну, как я тут же срываюсь с кровати и подбегаю к двери. Пытаюсь расслышать, о чем они говорят, но гул голосов становится тише и тише, а затем и вовсе стихает.

Я начинаю бесцельно ходить по комнате. Пытаюсь отвлечь себя чем-то, но у меня не получается — сумочку с телефоном, конечно же, отобрали, а из развлечений в этой комнате только окно за железными решетками. Из окна я вижу лес. Темный, густой лес. Я забираюсь на подоконник, смотрю в него, утешаю себя тем, что всё обязательно будет хорошо — Михаил не вернется, не тронет меня, а Руслан… Руслан уже придумал как меня спасти отсюда.

За окнами темнеет и спустя час становится невозможным рассмотреть то, что творится на улице. Здесь не горят фонари, а свет в моей комнате не работает. Я бреду в темноте к своей кровати, сворачиваюсь клубочком и начинаю думать о хорошем. Малышу внутри меня ещё страшнее, хоть и сердечко его ещё не бьется, но я знаю, что он тревожится по мне не меньше, чем я по нему.

Громкий стук на первом этаже дома заставляет меня нервно дёрнуться. Слышатся крики, шум, посторонние голоса, топот ног. Я чувствую… нет, я знаю, что это он. Сажусь на кровати, поправляю взъерошенные волосы. Как в сказке жду своего принца, который приехал, чтобы спасти меня. Шум внизу нарастает, стуки тоже, а ко мне по-прежнему никто не приходит. Меня вновь начинает колотить от страха. Что происходит с Куратовым? Не делают ли ему больно? Мне хочется крепко-крепко обнять его и наслаждаться его близостью, вымаливая прощение за содеянное.